[kizune]

Название: Мертвый
Автор: Kizune
Фандом: Наруто
Пейринг: КакаИру
Рейтинг: PG-15
Жанр: ангст
Дисклеймер: Наруто не мое, и славно, иначе это было бы царство беспросветного яоя! ;_)
Предупреждение: смерть персонажа.
От автора: хотел написать дарк. Не получилось. Будет ангст. Прошу прощения у заказчика, если слова и фраза предполагали под собой нечто легкое, а я как всегда извратил. Ну, не то у меня настроение, гомен. ;___)
Примечание: написано на IIой КакаИру фикатон в сообществе "Naruto: фанфики Какаши/Ирука" по заявке Grethen (aka Lamilla)
Ключевые слова, фраза: устав, ловушка; «Молчаливость и скромность - качества очень пригодные для разговора»
Размещение: категорически запрещено без моего личного согласия.

«Это особое место», - думает он, устало присаживаясь на большой, холодной камень. За его спиной высится мертвое дерево, и одинокий, потрепанный ворон недвижно сидит на одной из почти почерневших ветвей, зорким оком осматривая простирающееся перед ним поле. Куда ни бросить взгляд - высокая трава устилает землю, тянется вверх, скрывая под собой старые шрамы, оставшиеся после долгой, кровавой войны.
Он усмехается, размышляя о том, что жизнь всегда найдет выход – ростком ли на некогда выжженной огнем земле, продрогшим ли, исхудавшим зверьком, снующим туда-сюда в поисках нового дома, отчаянным ли плачем младенца в темноте ночи, но – всегда пробьется, продолжит движение по этому страшному, замкнутому кругу. И всегда – жизнь или смерть – либо то, либо другое, и третьего не дано. И лишь воспоминания – единственная горькая ниточка, связывающая воедино этих двух извечных врагов.
Ирука, насупившись, осторожно выглянул из-за дерева. Вроде оторвался – больше того противного мальчишки в маске, попытавшегося вернуть его в деревню, в поле зрения не было. Ирука знал, что самовольно уходить из Конохи запрещено, но сегодня ему захотелось побыть одному. В конце концов, близилась годовщина смерти родителей… Он фыркнул, выходя из своего укрытия, совершенно забыв об опасности. Тонкая веревка незаметно обвилась вокруг ног, и секундой позже Ирука уже беспомощно болтался в воздухе, от неожиданности выронив кунай, который до этого на всякий случай держал в руке.
- И почему я должен заниматься поимкой детей вместо того, чтобы выполнять миссии? – скучающе вздохнул его захватчик, подойдя к своей добыче. Пару раз он толкнул кричащего в возмущении Ируку в плечо и некоторое время заинтересованно наблюдал, как мальчик раскачивается из стороны в сторону.
- Эй, прекрати! Ч-что… ааааа… ты делаееешь? – Ирука вскрикнул, чуть не налетев на ствол дерева – Отпусти меня сейчас же! Я не ребенок - я ниндзя, между прочим! Со мной нельзя так обращаться!
Его мучитель только улыбнулся, развалился на траве и заложил руки за голову.
- Во-первых, настоящие ниндзя не попадаются в такие простые ловушки, - зевнул он - а во-вторых, Сандайме сказал, что тебя стоит наказать, чтобы больше ты не убегал из деревни. Повисишь тут до вечера.
Ирука засопел носом, внезапно сообразив, что своей выходкой опять прибавил Хокаге лишних волнений. Он виновато потер пальцем шрам на переносице. Но ведь он просто хотел… Ирука помотал головой, прогоняя грустные мысли и уставился на поймавшего его мальчишку. На вид тот был старше его года на два-три, и на нем была униформа, и еще эта странная маска и натянутый на левый глаз хитай... Вообще-то Ирука намеревался гордо промолчать все то время, что было отпущено на его наказание, но любопытство все-таки взяло верх.
- Эта… ловушка… Ты ниндзя? - выпалил Ирука и покраснел, отведя взгляд. Он уже год, как стал генином, и поэтому никак не мог понять, как мальчишке удалось так бесшумно к нему подобраться.
- Дзенин, - ответил его мучитель.
- Врешь! - крикнул Ирука, но на его выпад никак не прореагировали; мальчик еще немного поупрямился, но все же спросил - Как тебя зовут?
Сильный порыв ветра прошелся по полю, пригнув к земле высокую траву, настиг дерево, растрепал Ируке волосы, сорвал горсть зеленой листвы с могучих веток. И в яростном шелесте листьев Ирука едва расслышал имя.
- Какаши.
«Это особый день», - думает он, поглаживая ладонью леденящую поверхность камня под собой. По небу угрюмо ползут серые тучи. Издалека доносятся редкие раскаты грома. Он грустно улыбается, понимая, что гроза проходит стороной. Жаль – он был бы рад приветствовать прохладу дождя на щеках. Черный ворон, его молчаливый спутник, пронзительно каркает, вырывая его из ловушки печальных мыслей, столь предсказуемо поймавшей его в свои сети.
- Да-да, - отвечает он, кутаясь в плащ, - сейчас уже пойдем. Еще немного.
Он оборачивается, рассматривает мертвое дерево за спиной, и закрывает глаза.
- Какого черта, Какаши? Они еще не готовы! Они же дети! – Ирука исходил на нет, брызжа слюной. Как обычно - размахивал руками, топал по земле ногами, швырял в дзенина кунаи и один раз даже пытался завязать рукопашный бой. Бесполезно. Какаши спокойно читал свою извращенную книгу, уходя из-под ударов, выжидая тот самый момент, когда сенсей выдохнется и можно будет безнаказанно схватить его за запястья и прижать к ближайшей твердой поверхности, чтобы уже точно не смог вывернуться. И сейчас, устало брыкаясь в сильных руках, будучи прижатым к дереву, Ирука был рад, что, прежде чем выйти из себя, хоть дотерпел до того момента, когда они оба покинут деревню, и что теперь за ними не наблюдает тысяча горящих от любопытства глаз.
- Успокоился? – невозмутимо поинтересовался Какаши, рассматривая раскрасневшееся от злости лицо Ируки.
- Нет! – рыкнул в ответ мужчина, попытавшись вырваться в последний раз. Какаши лишь усмехнулся, прижимаясь к сенсею еще теснее.
- Ну-ну, Ирука-сенсей, разве не вы мне все время говорили… Ах, как же это было: «Молчаливость и скромность - качества очень пригодные для разговора», если не ошибаюсь? – ухмыльнулся дзенин.
Ирука вспыхнул, открыл в возмущении рот, и уж готов был, наконец, высказать все, что он думает об этом самоуверенном наглеце, непонятно каким образом умудрившимся стать его товарищем – а за столько лет, ох, сколько всего накопилось-то – как Какаши вдруг стянул маску и заткнул ему рот поцелуем. Ирука опешил – замер, округлив глаза, пока Какаши нежно покусывал его губы, проводил по ним языком, и потом, уже совсем осмелев, властно протиснул колено между его ног. Ирука даже не заметил, что его больше не держат за запястья, а нагло прижимают к крепкому телу за ягодицы, и что он сам - видимо не зная, куда деть руки - опустил ладони на широкие плечи. Какаши нисколько не терял воодушевления отсутствием ответа на свои действия. И отстранился, довольно улыбаясь, только вдоволь насытившись этой близостью.
- В чем дело, сенсей? Решили последовать собственному совету?
Под чужим, насмешливым взглядом Ирука покраснел, внутренне разрываясь между желанием заехать кулаком по этому красивому, бледному лицу, которое он сегодня впервые увидел без маски, и желанием прижаться губами к ухмыляющемуся рту и ощутить, какой будет поцелуй на вкус, если он ответит…
Дерево укоризненно шелестело над их головами, словно ворча, что негоже предаваться такому распутству посреди бела дня.
Но Какаши отпускать его не собирался.
«Это особая боль», - думает он, поправляя хитай, закрывающий левый глаз и убирая растрепавшиеся в дороге, уже поседевшие, волосы в хвост. За его спиной одна из веток ломается под порывом ветра и с треском валится на землю. Мужчина, потягиваясь, встает, и, молчаливо прощаясь с мертвым деревом, на минуту приседает у камня, пальцами скользя по коряво высеченному на нем имени. Ворон в немой поддержке садится на его плечо.
- Уже столько лет прошло, а мне все никак не привыкнуть к твоему последнему подарку… Но тебе ведь всегда нравилось меня мучить, правда?
Он морщится, касаясь хитая, за которым заходится в бешеном танце шаринган.
Миссия, с которой они возвращались, обернулась настоящим адом. Они сполна омыли руки в крови, чтобы достать пресловутый свиток с нужной информацией. Впрочем, неудивительно - война бушевала на всем континенте и с каждым днем подбиралась к границам Конохи все ближе. Ируке невольно пришлось покинуть Академию и взяться за задания.
- Какаши! Что ты… ахх… - Ирука закусил губу, когда дзенин повалил его на траву, и вцепился пальцами в плечи мужчины, между поцелуями норовящего стянуть с него жилет.
- Ммм, ты такой красивый… Я не могу больше ждать… - прошептал в ответ дзенин, запустив ладони под черный свитер. Ирука выгнулся на земле, подаваясь навстречу горячим прикосновениям, которых ему так не хватало на протяжении всего месяца, пока они носились за свитком.
- Да что же это… такое… Нам надо… свиток… - лихорадочно бормотал он, пока Какаши расстегивал его штаны, лаская руками бедра, и спускаясь дорожкой поцелуев по животу -…согласно уставу… нам не положен… отдых, пока… свиток… не… аххх… у Хокаге…
- К черту устав! – рыкнул Какаши, наваливаясь на Ируку – Наруто подождет!
Ирука мог только согласно застонать, пока мужчина в очередной раз клеймил собой его горящее от желания тело.
Они не видели, как за их спинами медленно умирало некогда могучее зеленое дерево, одиноким силуэтом возвышаясь посреди бесконечного поля.
Он вздыхает, прижимаясь лбом к самодельному надгробию. У мемориального камня после войны было слишком людно, поэтому для Умино Ируки - Седьмого Хокаге Конохи - Какаши, погибший в последней битве наряду с Наруто и многими другими, спит вечным сном здесь. В том месте, где по воле случая пересеклись их дороги, а судьбы позднее сплелись в единый, причудливый узор.
- Ну что, идем? – улыбается Ирука своему черному спутнику, и гордая птица распрямляет крылья, взмывая в воздух.
Пока Ирука шагает по полю, он не смотрит назад. Только на границе леса он оборачивается.
Порыв ветра срывает с деревьев листву, кружит, бросает в лицо мужчине.
Он знает, что вернется сюда. Будет возвращаться раз за разом, вспоминая ехидные улыбки Какаши и поцелуи, от которых сбивалось дыхание, и голос срывался на хрип. Но там, за лесом, его ждет дом и те, кого он клялся защищать до последнего вздоха.
«А это особая клятва», - думает он, улыбаясь серому небу - «Какаши, подожди меня еще чуть-чуть».
Луч солнца пробивается сквозь тяжелую завесу туч и золотит черные перья на расправленных крыльях парящей птицы. Где-то вдалеке гроза потихоньку отступает. Ветер приносит с собой запах свободы, ароматом свежести разливающийся в воздухе.
Ирука вздыхает полной грудью.
Сейчас дождю - нет места в его сердце.
Он нашел свой путь.