Название: Живой огонь
Автор: NebiruФандом: нема, эка невидаль оридж
Рейтинг: R
Жанр: омегаверс, романс, hurt/comfort
Размер: миди/макси
Саммари: Я ненавидел это. Я ненавидел свою природу. Я ненавидел это проклятое высшее сословие. Я ненавидел себя за то, что я омега. Но я должен был проиграть ради того, чтобы продолжить войну.Статус: в процессе, 2/6
Пролог и Глава 1Глава 2Глава 2
Я собирался взять реванш.
Но прежде стоило отдохнуть. Свадебная суматоха наконец-то закончилась - отгремела скучная церемония, отбыли разочарованные гости, кучер подогнал закрытую карету к воротам поместья, в котором проходило торжество. Усталость давила на плечи, заставляя меня кутаться в теплый шерстяной плащ. На дворе стояла непроглядная ночь, потоки свежего воздуха вызывали зевоту. Я вымотался, но был ужасно доволен - в течение всего празднества не переставал дразнить гостей своим столь неожиданным и удачным браком. Омеги и альфы скрипели зубами, но молчали. Вступить в конфликт с хозяевами торжества в подобный день мог позволить себе только тот, кто не боялся страшного позора. Впрочем, повеселиться на полную катушку мне тоже не удалось. Слишком вызывающее поведение грозило привести к тому, что чертов Олдвен мог бросить меня у алтаря. Вот этого я точно допустить не желал, поэтому, принимая традиционные поздравления, так или иначе, сдерживался - лишь надменно улыбался в ответ.
Подарков, надо заметить, надарили немало. Тошнотворная куча разноцветной бумаги, украшавшей корзинки и коробки, раздражала глаза. Но его высочество лорд Олдвен не дал мне выкинуть эти лицемерные подношения в полыхающий камин. Вместо этого отправил меня наверх захватить накидку, пока он улаживал последние документы с моим отцом. Речь шла, конечно же, о наследстве. Мне было плевать, на кого папаша запишет имения, поскольку после свадьбы, как замужний омега, я более ни в чем не нуждался. Понятия «развод», столь часто употребляемого простолюдинами, для высшего сословия просто не существовало. Теперь даже если Олдвен возненавидит меня, он будет вынужден терпеть мое присутствие до конца своей жизни. Ну, что ж, он сам этого хотел, и мне его совсем не жаль.
В моей новой жизни, в которую я вот-вот должен был вступить, угнетало лишь одно. Мне придется покинуть уютное домашнее гнездышко и поселиться во владениях новоиспеченного мужа. Это было также неизбежно, как и тот факт, что лорда Закари Ригена больше не существовало. Настал час лорда Закари Олдвена. Новое имя на пробу непривычно перекатывалось на языке, казалось чересчур мягким и податливым, вынуждая меня то и дело фыркать. Оставалось верить в то, что я смогу привыкнуть к новому звучанию и в то, что я смогу обустроиться на новом месте.
Я нетерпеливо топал ногой по земле. Насколько я был осведомлен, путь до земель Олдвена предстоял неблизкий. Скорее всего, несколько часов мы точно будем вынуждены трястись в карете, а проклятый альфа все никак не хотел закончить беседу с отцом. Я не позволил себе взбеситься лишь потому, что на протяжении всего дня лорд Олдвен ни разу не посмел помешать мне устраивать маленькие пакости беззащитным гостям. То делал вид, что ничего не замечает, то загадочно улыбался, и лишь изредка сводил произведенный эффект на нет, выхватывая меня из толпы и увлекая в очередной танец.
Как я ни старался, я так и не сумел выяснить, зачем альфе понадобилось связать нас брачным союзом. Да, после возвращения со службы светские традиции обязывали его как можно скорее обзавестись пассией, но вовсе необязательно было выбирать омегу на первом же бальном мероприятии. А уж тем более меня. Это ставило меня в тупик и заставляло хмурить брови, но факт оставался фактом - его светлость Лайл Олдвен не сбежал от алтаря, несмотря на то, что я впорхнул в зал в кроваво-красном свадебном одеянии. Он спокойно встретил меня в конце дорожки и его пальцы совершенно не дрогнули, когда мы обменивались кольцами. Более того, если я хоть что-то понимал в альфах, то в его глазах читалось искреннее восхищение.
Я снял перчатку и поднес ладонь к лицу. В дрожащем свете факелов, подцепленных к главным воротам на специальные чугунные подставки, видно было плохо, но все же дорогое обручальное кольцо красиво замерцало огненными отблесками. Большинство знатных альф делали обручальные кольца на индивидуальный заказ. В последнее время мода диктовала привередливым омежкам носить кольца с вкраплением драгоценных камней, и мужья благосклонно шли у них на поводу. Однако Лайл Олдвен, когда речь зашла об обручальных кольцах, согласился лишь на гербовую символику двух наших родов. Поскольку я презирал моду, это постыдное проявление стадного существования, разногласий у нас не возникло. Теперь мой безымянный палец украшало золотое кольцо, выполненное в виде сплетающихся тел змеи и ястреба.
Кольцо вызывало во мне двоякие чувства. С одной стороны оно являлось неоспоримым доказательством того, что я проиграл укладу светской жизни, а с другой, оно мне ужасно нравилось. Просто потому что было очень необычным, и я не уставал наблюдать за тем, как резвятся отблески света в миниатюрном рубиновом прищуре опасной змейки. На хищного ястреба, пытающегося то ли обнять, то ли растерзать когтями длинное тело змеи, я старался не обращать внимания.
Рука Олдвена неожиданно легла на плечо, едва не заставив меня подпрыгнуть. Я тут же в раздражении дернул плечом и отступил вбок на шаг, натягивая перчатку обратно. Альфы всегда казались мне чересчур самодовольными и шумными объектами, думающими лишь о том, как бы поскорее осчастливить всех вокруг своим присутствием, но лорд Олдвен за то короткое время, что я имел несчастье его узнать, двигался всегда тихо и осторожно и в разговор вступал лишь тогда, когда действительно требовалось его мнение.
- Не хочешь попрощаться с отцом? - Олдвен неторопливо направился к распахнутой настежь дверце кареты, застегивая на плечах черную дорожную накидку. Я фыркнул и последовал за ним, даже не подумав обернуться назад. Отец мог сколько угодно спиваться дальше и праздновать свое долгожданное избавление от моей персоны, мне было плевать. Я оттолкнул галантно протянутую ладонь альфы и забрался в карету сам. Я страшно ненавидел, когда меня пытались выставить избалованной неженкой.
Вскоре ночная мгла и вытянувшиеся вдоль проселочной дороги деревья окончательно скрыли от меня огни родного поместья. Да, я и так всегда предпочитал свои шикарные покои в родовом замке, но именно сейчас, пока карета несла меня в неизвестность, я на секунду ощутил укол острой тоски. Детские воспоминания замелькали перед глазами, и я откинул голову на спинку мягкого сидения, плотнее кутаясь в плащ. До конца летней поры было еще далеко, но по ночам нестерпимая прохлада могла сильно досадить неподготовленным путникам.
- Не замерз? - учтиво поинтересовался лорд Олдвен, и я выпрямился на сидении, вспомнив вдруг о том, что следовало заранее предупредить альфу об условиях нашего будущего сосуществования и вынужденного взаимодействия. Я вовсе не собирался идти на какие-либо уступки и изображать из себя послушного муженька. Не того он омегу выбрал. Прищурив глаза, я впился в мужчину цепким взглядом, но он лишь спокойно склонил голову на бок, ожидая моей реплики.
- Нет, и не нуждаюсь в твоей заботе, - резко выплюнул я, проигнорировав все постулаты вежливости, их жалкие остатки я собирался оставить для светских сборищ, - И, кстати, если ты надеялся обрести в моем лице горячего любовничка и роженицу для своих деток, то ты жестоко ошибся.
- Хорошо, я понял, - мягко улыбнулся Олдвен и чуть кивнул, спокойно задул светильник, подвешенный над нашими головами на специальном крючке. Затем сложил руки на груди и облокотился плечом на закрытую на замок дверцу кареты. Он явно собирался вздремнуть. Все готовые сорваться с языка слова тут же застряли в горле. Я не мог поверить. Что, вот так просто? Я был готов отстаивать свою честь и невинность, словно попавшая в смертельную западню рысь, был готов опуститься до запрещенных приемов - драться я, конечно, не особо умел, но куда бить, чтобы вывести противника из строя, не догадался бы только идиот. А Олдвен даже и не строил в моем отношении коварных, грязных планов?
Это сбило меня с толку, и я притих, пытаясь рассмотреть задремавшего мужчину. Ночь скрывала его лицо от меня, но даже во мраке от его темного силуэта веяло странной напряженностью и бесконечной усталостью. На поясе бедер по-прежнему были прицеплены уже знакомые мне ножны с мечами - альфа не расставался с ними даже во время свадьбы. Я потер глаза, пытаясь отогнать от себя непонятное наваждение. С чего бы это Олдвену быть усталым? Он весь день довольно бодро смеялся, принимал подарки и благодарил гостей.
Мысли лениво разбегались, ускользали в небытие, я зевнул, прикрыв рот ладонью, и устроился чуть удобней. Имение Олдвена, насколько я знал, располагалось где-то в северной части общих земель. Еще у него был замок, но, как и вся здешняя знать, альфа решил расположиться поближе к столице. Меня это вполне устраивало. Скучать в огромном каменном изваянии вдалеке от светской жизни я не планировал. Постоянно тратить несколько дней в пути для того, чтобы попасть на бал? Благодарю, но нет, увольте меня от подобных мучений.
Я и не заметил, как уснул. Распахнул глаза оттого, что колесо кареты явно попало в глубокую ямку, заставив карету подпрыгнуть. Сквозь занавешенные оконца пробивался бледный утренний свет. Лорда Олдвена в карете не было, зато его черная накидка мило укрывала меня с плеч до пят. А я-то сквозь сон еще думал, почему вдруг стало так тепло. Зашипев от злости, я скомкал проклятую ткань, швырнул ее под ноги и пару раз от души прошелся по ней сапогом. Мне казалось, что я достаточно ясно выразился еще вчера.
Негодуя, я распахнул окошко и высунулся наружу с намерением высказать альфе все, что я о нем думаю. Только вот позабыл все на свете, бросив взгляд на виднеющуюся впереди дорогу. Оказывается, мы уже подъезжали. Я никогда еще не видел подобной красоты. Простиравшийся вширь трехэтажный дом с двумя крылами был полностью укрыт раскинувшимся над ним лесным покровом. Деревья повсюду сплетались друг с другом, извивались, выпячивали зеленые россыпи листвы. Молодые ветви тянулись к уютным балконам, к широким окошкам, словно лес признавал право этого дома считаться своей неотъемлемой частью. Однако ни один кустик так и не дерзнул выползти на дорогу, по которой неспешно двигалась карета. Это было похоже на самое настоящее волшебство.
Я обернулся, но начало чудесной аллеи, прятавшейся под сочными кронами высоких деревьев, так и не узрел. Видимо, дорога тянулась вдаль на приличное расстояние. Было бы здорово с утречка оседлать жеребца и проехаться по ней, потом юркнуть под таинственный полог леса, сполна насладиться запахом свежей травы и влажной от росы земли. Я искренне надеялся, что удастся сговориться со здешним конюхом. Лишать себя такого удовольствия казалось мне кощунственным.
Кажется, лорд Олдвен читал мои мысли, чем и объяснялось его отсутствие в чертовой карете. Откуда он взял оседланного коня, оставалось только гадать. Возможно, его встречали на границе имения. Я проводил завистливым взглядом ровную спину - альфа держался в седле так уверено и расслабленно, будто родился верхом на животине и с тех пор не расставался с ней ни на секунду. Кажется, его совершенно не волновало, помнется ли дорогой свадебный наряд. На свадьбу он облачился в традиционный черный фрак, наколов сверху полчище своих дурацких медалек. Во время танцев я готовился убить мужчину, если бы они зацепились за мою шелковую рубашку, но в этот раз медали вели себя прилично.
Мы уже почти подъехали к парадному крыльцу, когда лорд Олдвен заметил мое высунувшееся из кареты лицо. Чуть натянул поводья, заставив вороного жеребца подобраться ко мне ближе, и широко, открыто улыбнулся. Альфа и до этого момента часто улыбался - но не так. Морщинки разгладились, сталь в глазах отступила, потревоженные ветерком взъерошенные прядки волос затрепетали.
- Закари, - сказал он, успокаивающе похлопывая нетерпеливо топтавшегося на месте жеребца по шее, - Добро пожаловать домой.
Ах, домой? Я сжал зубы, резко поднял с пола кареты его дорожный плащ и со всего размаху швырнул его в мужчину, затем довольно наблюдал за тем, как черная ткань попала прямо в наглое, пышущее непонятным довольством лицо. Однако Олдвен не рассердился. Привычно рассмеялся, перекинул плащ через седло и ударил шпорами по бокам коня, словно вздорный мальчишка, направляясь в противоположную от имения сторону.
Встречали и провожали меня в мои новые покои слуги. Я надеялся шокировать их своим капризным и невежливым обращением, но, напоровшись на непробиваемую учтивость, оставил эту затею до лучших времен. То ли у Олдвена вся прислуга была выдрессирована, подобно охотничьим собакам, то ли они были заранее предупреждены о том, что я мог выкинуть все что угодно. Не сказал бы, что меня это расстроило. В отцовском имении та часть прислуги, с которой я пересекался редко, совсем распустилась после того, как отец запил. Тут я хотя бы мог ожидать быстрого выполнения приказов.
Олдвен приставил за мной одного замужнего и двух юных омежек. Деревенские омеги раздражали меня не в пример меньше благородных, а здешние, кажется, имели зачатки мозгов, поэтому я остался доволен. Покои на втором этаже тоже меня не разочаровали. Четыре смежные комнаты были просторными и светлыми. В спальне обнаружилась широкая кровать, а раскинувшееся на половину одной из стен окно с красивыми шторами выходило на ту самую аллею, что мне так приглянулась. Гостиная была обставлена уютными креслами и диванчиками, заваленными мягкими подушками, и, помимо камина, имела выход на небольшой балкон. В третьей комнате располагался стол и полки, заставленные разнообразными книгами - из нее вполне можно было сделать рабочий кабинет или библиотеку.
Четвертая комната, смежная со спальней, пустовала. Я замер посреди голых стен и вдруг осознал, что это помещение вполне можно было переделать под детскую. Конечно, никаких намеков на кроватку и прочие раздражающие детские принадлежности я не нашел, но был твердо уверен в том, что чертов альфа неспроста выбрал для меня эту связку комнат. Вот, черт, я вовсе не собирался заводить этих тошнотворных пищащих и смердящих несамостоятельных червяков, обреченных всю жизнь быть несчастными и считаться с чужими правилами! Ну, ничего, Олдвен у меня еще попляшет.
В первые дни новоселья я едва ли встречал мужчину. Я все же немного опасался того, что он может попытаться изъявить на меня свои права, как альфа, но, кажется, его согласие, данное на пути в имение, было искренним. Про себя я гнусно хихикал над мыслью, что его контузило на войне, и сейчас у него просто не встает. Ну кто же в здравом уме и добром здравии мог не обращать внимания на такого прекрасного муженька, как я? К тому же Олдвену, по сути, ничего не мешало - по бумагам я был его законным мужем, и он имел право иметь меня, когда захочет. Тем не менее, он этого не делал.
С Олдвеном мы пересекались разве что во время ужина. На завтраках он отсутствовал - часто, просыпаясь, я наблюдал из окна за тем, как он выводит коня под уздцы на свежий воздух, а затем, вскочив в седло, резво уносится вперед по дороге. Обеды он тоже пропускал, пропадая то у себя в кабинете, то в библиотеке. За время его службы у него совсем не было возможности заниматься делами обширных имений и земель, и теперь он наверстывал упущенное, постоянно беседуя и разбирая вопросы с пожилым управляющим, который последние двадцать лет отдувался вместо хозяина.
Мне было совершенно неинтересно слушать обо всех этих мелочах, но Олдвен, позабыв об этикете и уплетая еду, словно отощавшее травоядное, которое вдруг выпустили в поле свежей травы, не умолкал ни на секунду. Меня просто поражал этот альфа - на балу, когда он делал мне предложение и потом, в день церемонии, он вел себя так, как и подобает настоящему лорду, а сейчас я мог сравнивать его разве что с неотесанным простолюдином.
Я не уходил из-за стола лишь потому, что не имел привычки принимать еду в своих покоях. Однако чертового вояку совсем не смущало то, что я пропускаю всю его болтовню мимо ушей. Я сверкал на него глазами, презрительно кривил губы, швырялся в него салфетками, которые он ловил на лету и тут же начинал утирать подбородок, который теперь постоянно покрывала щетина. Сбривал он ее раз в неделю и, глядя на это безобразие, я молился, чтобы приглашение на какой-нибудь бал или раут пришло как можно скорее. Я отчаянно хотел развеяться.
Наконец, мои молитвы были услышаны. Ранним утром взмыленный гонец передал в руки Олдвена помятый конверт, в котором обнаружилось приглашение на званый вечер. Стоя за плечом альфы и краем глаза вчитываясь в занудные и неоригинальные строчки, от которых разило официозом, про себя я уже мерзко хихикал. Ужин в честь поминок по недавно почившему лорду Шерри обещал быть интересным. Время реванша пришло.
Традиции диктовали на все мероприятия, связанные с поминками, облачаться в черный. Угадайте, какого цвета костюм я выбрал? Верно. Хоть я и не особо любил белый цвет, сейчас он подходил мне как никакой другой. Тонкая кофта с высоким, плотным воротником и рукавами до локтей, облегающие белые брюки и удобные сапоги до колен с серебряными застежками сели на меня идеально. В довершении образа оставалось надеть браслеты за запястье, длинные серьги и уложить волосы в строгую прическу. Собрав послушные прядки в охапку, я накрутил на голове подобие пучка и скрепил свое творение заколкой, позволив отдельным прядкам вынырнуть из ловушки и опуститься на румяные щеки.
Крутясь перед зеркалом и смахивая с белоснежной ткани несуществующую пыль, я наслаждался нарастающим предвкушением веселья. Можно было выбрать наряд откровенней, но тогда вызвать всеобщее негодование оказалось бы слишком просто, да и не хотел я прослыть бесстыдной шлюшкой. Обо мне много шептались и много чего выдумывали, но еще ни одна тварь не смела обвинить меня в пошлости. Так или иначе, костюм был идеален для поминок. Изящный, но строгий, с единственным лишь изъяном - в цвете.
Закинув легкое пальто на плечо, я в полной боевой готовности выскочил за парадные ворота, где нас уже ждала карета. Я специально не полез внутрь, чтобы увидеть реакцию еще не спустившегося Олдвена. И она меня не разочаровала. Альфа, едва только его глаза скользнули по моей фигуре, споткнулся на ровном месте. Ухмыляясь, я послал ему воздушный поцелуй и запрыгнул в открытую дверцу. Снаружи донесся тяжелый вздох, но когда Олдвен присоединился ко мне в салоне, он ничего не сказал.
Всю дорогу я бессовестно дремал. Последние деньки выдались жаркими, а с раннего утра вдруг повеяло свежим северным ветерком. Долгожданная прохлада расслабляла и убаюкивала - очнулся я лишь после того, как Олдвен осторожно дотронулся до моего плеча. Я зашипел из-за возмутительного и совершенно ненужного прикосновения - альфа мог бы и на словах меня разбудить.
Впрочем, я тут же мстительно улыбнулся и, ухватившись за его протянутую ладонь, позволил ему помочь мне выбраться наружу, а потом прильнул к его боку. Кому как не новоиспеченному мужу вести меня во всем моем белоснежном великолепии под руку навстречу званому вечеру? Некоторые мужья позволяли своим омегам прибывать на празднества чуть позже, но я не собирался давать Олдвену передышек. Он понимал, во что ввязывается, когда вел меня под венец, так что пусть теперь не жалуется.
Альфа смиренно повел меня вперед по ступеням, поправив на поясе свои чертовы ножны с парными мечами. У меня уже давно возникло ощущение, что он никогда с ними не расставался. Он брал их с собой на утренние прогулки, клал на стол в кабинете и библиотеке и даже во время ужина я всегда замечал, как кончики проклятых мечей торчат из-под края роскошной скатерти, укрывающей задвинутые стулья. Что ж, по крайней мере, медали он сегодня не одел, и на том спасибо, хотя в любом случае танцы во время поминок не планировались.
- Ты меня погубишь, - вдруг усмехнулся Олдвен перед входом в просторную гостиную и, не дав мне опомниться, потянул меня вперед. Прибыли мы не в числе первых, что несказанно меня обрадовало. Картина вытянувшихся лиц скучающих гостей, поголовно одетых в черные тряпки, была для меня слаще медового бальзама. Я гордо вскинул голову и заставил Олдвена покружить несколько раз между расставленными по всему залу столами. Альфе приходилось то и дело останавливаться и приветствовать соседей и знакомых. Я отпускал привычные колкости в адрес каждого встречного, вынуждая Олдвена виновато улыбаться и резко переводить тему. Физиономии альф и омег просто рвало от противоречивых эмоций - едва начав кривиться, они тут же вспоминали, кем являлся мой дражайший супруг, и отчаянно старались выглядеть дружелюбными.
Однако стоило только мне войти во вкус - даже восхититься тем фактом, что Олдвен до сих пор не вышел из себя - как в зале появились хозяева приема. Толпа уважительно расступилась перед разжиревшим альфой и худым как спичка омегой. Оба всячески пытались нацепить на лицо скорбные маски, и смотрелось это настолько лживо и отвратительно, что меня затошнило. Да и все присутствующие в зале гости прекрасно помнили почившего на старости лет папеньку альфы. Даже покрывшись морщинами, лорд Шерри до конца оставался знатным интриганом, подпортившим жизнь не только многим соперникам, но и своей собственной семье. Так что на самом деле его кончину нужно было праздновать, а не изображать из себя скорбящих ангелков.
Тем не менее фарс продолжался. Пора было рассаживаться за столы. Всюду уже сновали слуги, открывая дорогое вино и вынося изысканные блюда. Я покосился на Олдвена, искренне надеясь, что перед приемом пищи он все же вспомнит, где находится. Волновался я все же зря. Альфа прекрасно знал этикет и умел ловко обращаться и с ножом и с вилкой. Я нахмурился, раздумывая, что же мешает ему вести себя так дома.
Еда меня не удовлетворила. Да, ужин был оформлен до ужаса красиво, но очевидно, что хозяева поскупились тратиться на качественные овощи и мясо. Я съел совсем немного и откинулся на высокую спинку стула, потягивая вино. Приближалась самая скучная часть поминок - лживые тосты в честь усопшего. В этой части я редко принимал участие, в основном поддавался зевоте и терпеливо ждал, когда можно будет снова размять ноги. Поминки устраивались не так часто, чтобы блистать своей неотразимой персоной еще и во время тостов. К тому же спокойная светская жизнь едва ли предполагала под собой драматические происшествия. Бывало, бандиты грабили экипажи, но до убийства дело обычно не доходило. Так что приглашение на поминки высылалось редко, а я вполне утолял свои воинственные порывы во время обычных балов.
Люди вставали со своих мест, произносили какие-то дурацкие, лицемерные речи и слова, поднимали бокалы и выпивали. Хозяева, восседавшие во главе спектакля, театрально подносили платки к глазам, утирая несуществующие слезы. Не то чтобы я сочувствовал усопшему, мне на него было абсолютно плевать, но, когда в поле зрения попали молчаливо ржущие рожи малолетних альф за соседним столом, гонявших по своим тарелкам криво нарезанные куски мяса, я внезапно ощутил такое омерзение, что не выдержал. Не знаю, в чем заключалось веселье в издевательстве над бедной едой, но эта несусветная тупость разозлила меня не на шутку.
Когда стих очередной тост, я резко поднялся, поднимая вверх свой бокал. Олдвен, ощутив, как я дернулся, видимо, планировал усадить меня обратно - его рука задела меня по бедру - но было уже поздно. Глаза хозяев округлились, они неуверенно переглянулись, но, как и все жалкие трусы, не потребовали того, чтобы я вернулся на место и не произносил тост. Ну что ж, сами напросились.
- Господа! - торжественно начал я, надменно оглядев всех собравшихся гостей - все взгляды были прикованы ко мне - толпа ожидала, что же нового я выкину, и я не собрался их разочаровывать, - Мы собрались здесь, чтобы почтить память об еще одном откинувшем копыта жалком старикашке. Но что же это был за старик? Давайте взглянем правде в лицо! Лорд Шерри был настолько же умен, насколько был он подл. Ему ничего не стоило обвести собеседника вокруг пальца, извалять любого из вас грязи и обречь свою очередную жертву на замаливание страшного позора. У лорда Шерри не было друзей, кроме денег, зато он как никто другой умел разбавлять свои дни такими забавами, одна только мысль о которых способна вызвать искреннее омерзение! Так вздохнем же с облегчением и выпьем за то, что на одного дряхлого интригана-альфу в мире стало меньше!
Когда я сел, в зале царила гробовая тишина. Олдвен пододвинул к себе бутылку с вином и наполнил бокал до края. Он не смотрел на меня, но я, ухмыльнувшись, наклонился к его уху и прошептал:
- Что? Думаю, это единственный тост за сегодня, который бы ему польстил.
Альфа не успел ничего ответить. Муж лорда Хэйла, приятный на вид омега в летах, поспешно поднялся со своего места и начал новую речь. Проклятый Энтони говорил красиво, ни в чем не очерняя и не обеляя виновника поминок, но его мягкие интонации, едва заметное смущение и природное обаяние, свели на нет весь произведенный мною эффект. Омегу лорда Хэйла любили все и каждый. Напряжение исчезло за считанные секунды, и тосты вновь последовали один за другим. Я фыркнул и продолжил топить скуку в потихоньку пустеющем бокале, ехидно улыбаясь лорду Генри Хэйлу, который то прожигал меня взглядом, то сочувственно косился в сторону притихшего Олдвена.
Стоило только тостам закончиться, как гости с облегчением стали покидать застолье. Совершенно игнорируя мое присутствие, лорд Хэйл вдруг пододвинул к нам освободившийся стул и навис над молчаливо выгнувшим бровь Олдвеном. У меня уже давно мелькала мысль, что эти двое когда-то были близкими друзьями, поэтому я не стал вмешиваться в их разговор. Иногда выгодно занять наблюдательную позицию и подождать, пока противник сам раскроет все карты.
- Закари, мне нужно перекинуться парой слов с твоим мужем, не оставишь нас, будь добр? - все же выдавил из себя альфа, но я лишь гаденько улыбнулся в ответ.
- Лорд Олдвен, уважаемый Генри, - вновь поправил я наглеца и решительно добавил, - И, нет, я вас не оставлю. До дрожи в коленях хочу знать, что же такого важного вы хотите сообщить, как вы верно заметили, моему мужу.
Холод скользнул в черных глазах Хейла, но он тут же дернул плечом и повернулся ко мне спиной, явно намереваясь забыть о моем существовании. Олдвен чуть улыбался, пряча свою улыбку за вновь наполненным бокалом с вином, и с интересом готовился выслушать взволнованного друга.
- Лайл, черт тебя дери! - громко выдохнул лорд Генри - да так что я даже позволил себе удивиться - не припомню, чтобы Хэйл раньше опускался до столь эмоциональных выпадов, - Я тебя предупреждал?! Зачем ты… ах, черт… Почему ты его не приструнил? Неужели так трудно сбить спесь с мальчишки? Тем более тебе, ты же пятнадцать лет гонял по тренировочным полям таких же самоуверенных и самолюбивых щенков?!
Я едва не задохнулся от возмущения. Проклятый альфа посмел обсуждать меня с моим же собственным супругом, да еще совсем не смущаясь того факта, что я сидел прямо за его спиной. Захотелось высыпать за шкирку Хэйла ближайшую тарелку с салатом. Сдержало меня только то, что окружающие посчитали бы это совсем уж глупым поступком. Я прищурился, прокручивая в уме возможные варианты мести.
- И что ты предлагаешь сделать, Генри? - спокойно полюбопытствовал Олдвен, - Выдать ему меч и пинками выгнать посреди ночи из дома с наказом не возвращаться, пока не поймает в лесу какую-нибудь дичь на завтрак?
Хоть в голосе Олдвена и проскальзывали шутливые нотки, я все равно настороженно покосился в его сторону. Нет, против выдачи мне собственного меча я ничего против не имел, но бегать по лесу в поисках еды - нет уж, увольте. Для этого существовали специально обученные охотники, живущие неподалеку от дремучих лесов - именно через них шла поставка диковинного зверья в светские круга, а разводом обычной животины всегда занимались простолюдины.
- Лайл, ну что за глупости?! Ну он же обычный омега. Неужели так сложно было ткнуть его носом в сей непреложный факт?! Он бы…
Что-то в лице Олдвена неуловимо изменилось. Замер, осекшись, лорд Генри, замер и я, чувствуя, как мурашки неторопливо расползаются по спине. До этого дня я видел Олдвена всяким. Сонным, улыбчивым, задумчивым, рассеянным, решительным, серьезным, даже усталым - но еще никогда мне не доводилось видеть его таким. Серые глаза, казалось, были мертвы. От застывшей маски на лице, от плотно сомкнутых губ, от напряженной линии плеч веяло настоящей опасностью.
- Я благодарен тебе за беспокойство, Генри, - Олдвен чеканил каждое слово, не отводя тяжелого взгляда от поникшей вдруг физиономии лорда Хэйла, - Но, думаю, на этом наш разговор окончен. Со своим омегой я разберусь сам.
- Прости, - шепнул Хэйл вслед удаляющемуся другу.
Олдвен слишком стремительно решил покинуть зал. Не знаю, почему я вскочил вслед за ним. Клокотавшее в груди недовольство на то, что меня обозвали «своим омегой» соперничало с чувством удовлетворения от того, как альфа за секунду поставил лорда Хэйла на место. Я ведь тоже не видел абсолютно ничего благородного в том, чтобы катать меня по постели, и надеялся, что Олдвен не изменит своего мнения.
Но эта короткая беседа все же заставила меня на секунду задуматься. Что бы было сейчас со мной, если бы лорд Олдвен оказался таким же подлецом как, к примеру, лорд Льюис? Хоть я бы и сопротивлялся до последнего, смог ли бы я в действительности защитить себя? Вряд ли. Признаться в этом самому себе было нелегко. Получается, что на самом деле я был обязан Олдвену по самое некуда. Я мог свободно посещать балы, вести себя, как мне заблагорассудится и при этом не бояться того, что мое тело осквернят грязными прикосновениями. Черт. Я с ненавистью вперился взглядом в ровную спину мужчины.
Олдвен чуть сбавил шаг, заметив, что я следую за ним по пятам. В вечернем сумраке неторопливо мелькали перила наружных балконов, ступеньки широких лестниц - альфа направлялся к парадному входу, вероятно, решив, что светского общества на сегодня с него достаточно. Я не возражал отправиться домой - план по насмехательству над альфами и омегами был выполнен, впечатлений о себе я оставил немерено. Еще бы прогнать этот неприятный осадок от внезапно нахлынувших настойчивых мыслей, и можно было бы считать, что вечер удался.
Всю дорогу до дома Олдвен молчал. Кажется, он успокоился - во всяком случае, теперь он выглядел усталым, и от его расслабленной фигуры не веяло той странной, острой опасностью, что вынудила лорда Генри тотчас же заткнуться. Альфа сидел, положив себе на колени ножны с мечами, и его пальцы, скрытые тканью тонких перчаток, медленно выводили бесконечные узоры вдоль металлического устья, кожаной перевязи и украшенного все тем же проклятым ястребом наконечника.
Я с завистью косился на его мечи, втайне мечтая когда-нибудь сжать в ладони свой собственный клинок, но понимал, что это бесполезная затея. Уж если отец не подпустил меня к своему оружию, хоть сам никогда им не пользовался, то уж Олдвен и подавно не даст даже прикоснуться к своему сокровищу. Словно читая мои мысли, альфа вдруг поймал мой взгляд и чуть склонил в задумчивости голову набок. За оконцами кареты уже разливалась ночь. Кучер, управляющий лошадьми, разжигал факела, чтобы хоть немного было видно простирающуюся спереди дорогу.
- В чем дело, Закари? - Олдвен сделал паузу, нахмурился, потом неуверенно поинтересовался, словно сама мысль была ему в диковинку, - Тебе нравятся клинки?
- Нет! - тут же зашипел я, закутался в пальто и отвернулся, давая понять, что не собираюсь продолжать глупый разговор. Да и разве был смысл в том, чтобы поведать Олдвену о том, что я с детства мечтал уметь управляться с мечом. Смешно было даже предположить, что альфа пойдет мне навстречу. Олдвен внимательно наблюдал за мной еще около минуты, но, не дождавшись никакой реакции, прикрыл глаза и опустил голову на спинку мягкого сиденья, явно покорившись набежавшей дремоте.
Чуть позже карета подъехала к дому в полной тишине. Я выбрался из нее первым и тут же отдал слугам ворох спешных указаний. Я хотел принять ванну, испить горячего чая и убедиться в том, что мой драгоценный белоснежный костюм вернется на положенное ему в шкафу место без приключений. Ведь почти каждый мой наряд - это сладкое воспоминание об очередной победе. Кстати, стоило вызвать портного и немного приуменьшить казну Олдвена, ведь я мало того, что так и не дождался от него свадебного подарка, так еще и ни разу не поддался собственным капризам с тех пор как переступил порог этого дома. Кажется, в скором времени я найду применение четвертой комнатке в моих покоях - в последнее время шкафы стали делать такими тесными! Я коварно ухмыльнулся, поднимаясь наверх.
Стоило задуматься и о мести лорду Хэйлу. То, что Олдвен его заткнул, было, конечно, замечательным фактом, но я вовсе не собирался отсиживаться за спиной мужчины. Самый действенный способ отомстить любому альфе - это очернить его репутацию, и я даже знал, через кого можно действовать. Заронить нужные мысли в головы тупоголовых омег, чтобы они потом распустили кучу ложных, но крайне живучих слухов, которые разойдутся и среди их муженьков - раз плюнуть. А уж слухи о внезапно «павшем» ангелочке омеге Энтони Хэйле разлетелись бы в мгновение ока.
Вопрос заключался в том, готов ли я был нанести удар по человеку, который никогда не вызывал у меня сильных негативных эмоций. Несмотря на свое добродушие и мягкость, Энтони не был обделен мозгами и никогда не принимал участия в сборищах сплетничающих и плетущих интриги омег, а на мои выпады и вовсе не реагировал - если мы вдруг сталкивались, он спешно извинялся и исчезал среди толпы гостей. Возможно, следовало поискать другие пути мести зарвавшемуся сегодня альфе. Я вытянулся в ванне, наслаждаясь тем, как приятно горячая вода омывает тело. В любом случае, торопиться было некуда. Главное - дождаться подходящей возможности отомстить.
С этого вечера жизнь потихоньку стала вливаться в колею. С приближением осени погода все больше капризничала, разражаясь долгими ливнями, и скучающая знать с головой окунулась в вереницу устраиваемых балов и званых ужинов. Конец лета и осень всегда ознаменовывались активной светской жизнью, потому что как только на дороги обрушивались снежные завалы, собираться на торжественные приемы становилось значительно трудней. Из-за этого я не очень любил зиму.
Каждый раз как Олдвен получал конверты с приглашениями, он забавно хмурился и вздыхал так тяжело, словно ему приходил королевский указ вычистить огромные королевские конюшни от застывшего там дерьма. Я вырывал у него приглашения из рук, счастливо крутился по комнате, потом прожигал альфу ядовитым взглядом и громко, безапелляционно заявлял: «Мы едем!». Удивительно, но Олдвен никогда не возражал. Хотя, по прошествии трех месяцев безостановочных посещений светских сборищ, в течение которых я совершил немало дерзких выходок, я ожидал того, что альфа вот-вот вспылит и запрет меня дома. Однако у Олдвена оказалась баснословная выдержка.
Когда на одном из вечеров я просто так вылил на его голову бокал с вином, он лишь рассмеялся и свел все в шутку, заявив окружающим, что они стали невольными свидетелями наших домашних разборок. Когда я распустил слухи о том, что Олдвен совершенно ни на что не способен в постели, и альфы принялись украдкой выражать ему свои соболезнования - один лишь Хэйл кидал на меня полыхающие взгляды - Олдвен несказанно удивил меня тем, что смиренно принял их лицемерное сочувствие. А потом, после возвращения домой, хохотал до слез полночи, заявив мне, что я чертовски мил, тем самым приведя меня в такое замешательство, что я даже не стал возражать, когда он предложил мне выпить с ним чаю перед сном.
Казалось, альфу не берет ничто. Слухи его не заботили, мое вызывающее поведение он принимал как данность и совершенно не стремился что-либо изменить. Но если в первое время это заводило меня в тупик, заставляя бездействовать, то в последние дни просто приводило меня в бешенство. Как же так? Я мог вывести на чистую воду любого альфу, но неужто лорд Лайл Олдвен был мне не по зубам? Нет, я отказывался смириться. Однако какая бы проделка ни приходила на ум, альфа встречал ее трезвой улыбкой и с мировым спокойствием во взгляде. День ото дня я чувствовал, что закипаю все больше. Я отчаянно мечтал найти способ хоть чем-то задеть этого непонятного мне мужчину. И я был бы не я, если бы его не нашел.
В тот вечер мы возвращались с очередного бала. По крыше кареты барабанил дождь. Олдвен уже бессовестно дрых, закутавшись в свой плащ - я до последней минуты отказывался покидать залу, зная, как выматывают альфу столь нелюбимые светские сборища. Теребя рукав собственного пальто и лениво раздумывая, принимать ли по приезду ванну, я замер, когда взгляд совершенно случайно упал на лежавшие на сиденье рядом красивые ножны. Кажется, Олдвен расстегнул пояс и положил мечи рядом с собой еще когда только залез в салон, чтобы ничего не мешало ему вздремнуть. Облизнув вдруг пересохшие губы, я напряженно рассматривал тусклые блики света, юркающие по металлическому устью. Я ведь не собирался…?
Вообще-то такой поступок даже мне казался подлым, но пора было признать, что обычные методы воздействия на альфу с треском провалились. Так что да, я собирался совершить грандиозную пакость… Осторожно пододвинувшись на сидении так, чтобы не потревожить Олдвена, я притянул к себе искусно сделанные ножны. Мечи оказались тяжелыми, вряд ли я смог бы ими пользоваться. И почему для омег никогда не ковали клинки? Исключения составляли лишь омеги королевской семьи, но и те носили оружие только в качестве украшения и для подчеркивания высокого статуса, пользоваться ими их не учили. Мысль об этом придала мне недостающей злости.
В последний раз обернувшись на безмятежно спящего Олдвена, я распахнул оконце кареты и вышвырнул чертовы ножны вместе с мечами в ночь. Лютый дождь заглушил все посторонние звуки. Кучер то ли ничего не заметил, то ли не придал этому маленькому происшествию значения - да, действительно, мало ли чем знатные господа любят швыряться из оконца кареты в ночи? У всех свои капризы. Я довольно потянулся, предвкушая тот момент, когда увижу разъяренное лицо Олдвена.
Полчаса спустя карета остановилась. Альфа, потирая сонные глаза, рассеянно шарил рукой по сиденью. Я уже успел скрыться от дождя под козырьком парадного входа и отдавал пальто прислуге, когда взволнованный мужчина выскочил наружу, за секунду пересек парадные ступени и больно впился руками в мои плечи.
- Где они? - требовательно спросил он. Я скинул его ладони прочь и ехидно улыбнулся.
- Понятия не имею, о чем ты говоришь, - по сладчайшим тонам моего голоса лишь дурак мог бы поверить в то, что я говорил правду. Олдвен, несмотря на глубокие залежи своего необычайного терпения, дураком отнюдь не был. Только вот той ярости, что я ожидал прочесть на его лице, не было и в помине. Альфа побледнел, его губы дрогнули, но больше он ничего не сказал. Резко повернулся и, невзирая на дождь, побежал в сторону конюшен. Признаю, я почувствовал разочарование - мне снова не удалось победить. Пожав плечами, я зашел в дом и направился в спальню. Утро вечера мудренее - может быть, новый день принесет мне идею, как обыграть этого невыносимого альфу?
Спал я сладко, после завтрака долго принимал ванну, а затем устроился с книгой в гостиной на первом этаже. В коридоре за дубовыми дверями копошилась прислуга, тихие голоса вкупе с барабанящим по застекленным окнам дождем навевали дремоту, но вскоре я в недовольстве поднялся с удобного дивана. Голоса пожилого управляющего и одного из омег, отвечающего за уборку, раздались совсем близко. Я уж думал распахнуть двери и прогнать тревожащих меня недоумков, когда вдруг имя Олдвена промелькнуло в их разговоре, и я в любопытстве навострил уши.
- Но, сэр, ведь дождь льет, не переставая, с ночи, а милорд до сих пор не вернулся. Возможно, стоит начать поиски… - робко предложил омега, но тяжелый вздох пожилого альфы заставил его замолчать.
- Полноте, Джереми, не надо паники, подождем до завтра. Думаю, с милордом ничего не случилось. Он уже давно не маленький мальчик, каким я его помню, так что вряд ли осенний дождь сможет принести ему вред больший, чем обыкновенная простуда. А теперь иди, занимайся делами, и ни слова младшему милорду, чтобы зря не волновался, - сказал старик и, дождавшись, пока омега, судя по раздавшимся шагам, не удалится на достаточное расстояние, пробубнил, - Если он, конечно, вообще способен волноваться за собственного супруга.
Я резко отпрянул от двери. Проклятому старику следовало знать свое место и не совать свой нос в чужие дела. Впрочем, черт с ним. Что это значит, что Олдвен до сих пор не вернулся? Да, он вчера направлялся в сторону конюшен, но… этот идиот, что, оседлал коня и поехал искать свои дурацкие мечи посреди ночи и бушующего ливня!? Да быть этого не могло! Это же насколько нужно дорожить проклятыми клинками, чтобы ломануться посреди такой темноты и непогоды в дорогу?! Я вдруг почувствовал, как подгибаются колени, и впервые подумал о том, что совершенно ничего не знал о лорде Олдвене.
Я догадывался о том, что мечи для него имели некую ценность, но даже мысли не допускал, что они были ему настолько дороги. Если бы кто-то вломился в мою спальню и украл кулон, который когда-то принадлежал моему омеге-папе - единственное воспоминание о нем, которое я позволил себе оставить - я бы наверно тоже ринулся вслед за обидчиком, сломя голову. Получается, что мой поступок для Олдвена оказался ударом под дых. Мне нечем было гордиться. Я никогда не скатывался до личных оскорблений, если дело касалось действительно серьезных тем - таких как смерть уважаемого родственника. Но искреннюю скорбь еще никому не удавалось подделать, поэтому я всегда мог определить, будут ли уместны мои наглые выходки. Однако о драгоценных мечах Олдвена я никак не мог узнать, но то, что альфа готов был отправиться на их поиски прямо посреди ночи, уже говорило о многом. Кажется, я совершил ошибку.
Я ненавидел быть неправым. Но время от времени даже меня посещали мысли, что иногда я перегибаю палку. Оставив прикрытую книгу лежать на диване, я пересел к окну, откуда была видна выложенная камнями дорожка к конюшням. Когда Олдвен вернется, либо он, либо слуга поведет усталого коня в стойло. Я лихорадочно думал о том, стоит ли извиниться. Но я ведь еще никогда ни у кого прощения не просил. Да и нужны ли мои извинения Олдвену? Я бы на его месте просто плюнул обидчику в лицо. От этой мысли становилось слегка неуютно.
Покинув свой временный пост наблюдения, чтобы прерваться на обед, я совершенно не ожидал того, что Олдвен вернется домой прямо посреди моей трапезы. Вода текла с него ручейками, вчерашний вечерний костюм был покрыт ужасным слоем грязи, а уж про дорогие кожаные сапоги и вовсе следовало умолчать. Думаю, их можно было выбрасывать без зазрения совести. Альфа выглядел до чертиков усталым - тяжело нависал над столом, пригвоздив меня к месту ледяным взглядом. Но в руке он все же сжимал заветные ножны.
- Никогда, слышишь? - голос Олдвена был тихим и хриплым, но каждое сказанное слово будто пронзало мое тело, вызывая невольную дрожь, - Никогда больше так не делай.
Я поднялся с места, даже открыл рот, чтобы ответить, но Олдвен уже не смотрел на меня. Он развернулся и, опираясь на стену, медленно побрел прочь. А я так и не решился позвать его назад. Все равно нужные слова не сорвались бы с губ. Я чувствовал, что не смогу их произнести.
Кажется, я снова проиграл. Но и по мрачному виду молчаливого альфы, спустившегося к ужину, нельзя было сказать, что он остался в выигрыше.
С того дня Олдвен перестал докучать мне ежедневной болтовней обо всем и ни о чем.
Однако то, что меня это удручало, я сообразил далеко не сразу.
@темы:
оридж,
фикрайтерство
-
-
14.04.2015 в 13:42-
-
14.04.2015 в 16:50-
-
14.04.2015 в 19:21дада, будем перевоспитывать радикальными методами! Заигрался малек)
Эцаре,
Как-то... перегнул он палку.
Ах, как же мне нужно было, чтобы он ее перегнул. *строит коварные планы*